Данная тема не могла быть не затронута нами, так как это «больная тема» для уммы (а именно научное отставание) и любимая тема исламофобов всех мастей, которые любят ставить знак равенства между Исламом и технологической отсталостью. Поэтому мы постараемся разобраться в этой проблеме и дать ответы на все вопросы.
Начнём с того, что отставание Ислама от стран Запада началось не вчера, последний халифат (Османский) стал систематически проигрывать уже со второй половины 18 века, превращаясь в «больного человека Европы», как охарактеризовал его русский император Николай I. Действительно, отставание к тому времени было уже институциональным, халифат нуждался в политических и экономических изменениях, которые могли дать адекватный ответ вызовам времени, помочь присоединиться к промышленной революции и пройти этап индустриализации. Но этого не случилось вовремя, что в итоге, после череды военных и политических поражений, привело к власти младотурков, молодых реформаторов, которые решили избавиться от религиозного бэкграунда и строить новое светское государство по западному образцу.
Подобные процессы были свойственны не только османам и мусульманам, примерно в это же время с подобными кризисами, например, столкнулась православная российская империя, которая в итоге рухнула чуть раньше османской, и католическая испанская монархия, которая просуществовала немного дольше, так как не принимала участия в Первой мировой войне. С другой стороны, в это же время существовали успешные протестантские державы, такие как Британская империя, США, Германия, что в итоге привело к господству в современном западном интеллектуальном пространстве идеи, что секрет заключался в протестантской системе ценностей – крайне популярной в наше время идеи, сторонников которой немало и в нашей стране.
В действительности секрет успеха этих держав кроется не в религии, а в модели, по которой они построены, и состоит она из трёх частей:
1. порядок (стратегия развития),
2. дисциплина, которая позволяет реализовать этот порядок,
3. ориентированность на научно-технический прогресс, который позволяет наиболее эффективно реализовать этот порядок. По сути она представляет собой пирамиду, в основании которой находится порядок, а на вершине – научно-технический прогресс.
Эта модель может быть реализована не только протестантскими обществами, к примеру, в тот же период, о котором мы писали выше, в другой части света Япония – монархия с религией «синтоизм» – реализовала эту модель, что позволило ей совершить огромный рывок, в короткий период времени превратившись из аграрной страны в индустриальную, а из закрытого, стоящего на грани колонизации государства – в колонизатора и ведущую силу в регионе. И в наше время Китай благодаря реформам Ден Сяопина в 70-х годах 20 века смог реализовать у себя эту модель, что позволило ему превратиться в сверхдержаву в начале 21 века, хотя ещё 50 лет назад в этой стране гибли от голода миллионы людей. Или, например, Израиль, который возник после Второй мировой войны и был построен на такой же модели, смог выжить в окружении враждебных арабских государств, последовательно одержать победу во всех арабо-израильских войнах и стать доминирующей державой в регионе. То же самое можно сказать о Третьем рейхе, возникшем на обломках нищей Веймарской республики, который в кратчайшие сроки стал одной из самых могучих сил в мире и чей принцип «арбайтен унд дисциплинен» стал притчей во языцех.
Все эти примеры мы привели для того, чтобы показать, что успешность и лидерство — не прерогатива государств с «протестантскими ценностями», и свойственны они не только либерально-демократическим, но и весьма тоталитарным странам. Следовательно, эта модель может (и должна быть) реализована и в рамках Ислама, и для этого не надо превращаться в подобие светских западных демократий. Но для этого должны быть выработаны институты, при которых эта модель станет возможна. В первую очередь это исламская идеология, в рамках которой разрабатывалась бы стратегия, второе – это государственный политический аппарат, который мог бы её реализовывать и поддерживать высокую дисциплину в обществе, ну и тот самый научно-технический прогресс, который необходим, если мы хотим бороться за лидерство. И во всех этих трёх составляющих халифат испытывал серьезные проблемы к концу своего существования: отсутствие верной стратегии, разложение власти и, как следствие – отсутствие дисциплины и бедность низов.
Естественно, ни о какой индустриализации и научно-техническом прогрессе в таком обществе не могло и быть речи. Более того, все эти проблемы в наше время в современном исламском мире только продолжают усугубляться. Всё это время исламская мысль пытается выйти из этого кризиса, но пока безуспешно. И одним из самых ярких примеров продолжающегося усугубления кризиса является глубочайший интеллектуальный коллапс, отношение в массах мусульман к светскому образованию и наукам. Если к традиционной исламской мысли отношение ещё положительное (хотя ещё недавно призывы отбросить классическое исламское наследие в виде фикховых мазхабов звучали очень громко), то к светской науке отношение всё больше не как к чему-то чуждому и ненужному, а как к чему-то враждебному.
И если у истоков негативного отношения к традиционному исламскому наследию и фикху стояли модернисты и джадидиты, то у истоков агрессивной антинаучности, доходящей до неолуддизма, стоят псевдосалафиты (ваххабиты), чей призыв по сути можно охарактеризовать как буквализм и антиинтеллектуализм. Принятие ими только буквального прочтения священных текстов и отсутствие какого-либо критического подхода к трудам своих авторитетов довели некоторых их них до отрицания таких общеизвестных фактов, как вращение Земли вокруг своей оси и её шарообразность.
К сожалению, в связи с мощнейшей финансовой поддержкой этого течения странами Персидского залива (в первую очередь Саудовской Аравией) оно получило широкое распространение. Естественно, при таком подходе отношение к светским наукам будет только негативным, а, как мы указали выше, освоение научно-технического прогресса является ключевым фактором успешности и независимости в современном мире.
Очень часто от последователей подобных воззрений можно услышать аргумент, что первые поколения мусульман были бедны и технологически отсталы по сравнению с Византийской и Персидской империями, однако это не помешало им одержать победу над ними, следовательно, науки и нам не нужны. На самом деле данное утверждение является разновидностью явления, известного как «систематическая ошибка выжившего» или просто «ошибка выжившего», когда вывод делается исключительно на основании данных об успехе, а данные о неудачах игнорируются.
Действительно, если мы взглянем на цивилизации прошлого, их становление и падение, и применим нашу модель к ним, то мы заметим, что научно-технический прогресс тогда играл гораздо меньшую роль, в отличие от нового времени. Такие яркие примеры, как падение Римской империи под натиском варварских германских племён, Аббасидского халифата и Китайской империи – под натиском татаро-монгольских орд, говорят нам о том, что в те эпохи народы, стоящие на более низкой ступени цивилизационного развития, могли успешно конкурировать и даже покорять более высокоразвитые цивилизации. И ключевыми факторами успеха были первые две части нашей модели: порядок и дисциплина, и если идеология или религия приводила к их мобилизации, то нация становилась успешной и покоряла соседние.
И наоборот, когда эти два фактора приходили в упадок, то нация начинала сначала стагнировать в своём развитии, а потом и приходить в упадок, покоряясь в конечном итоге другим народам, даже если те стояли на более низкой ступени развития. Чингисхану приписывают слова: «Любая армия, в которой нет дисциплины — это толпа, а толпу всегда можно победить», этот принцип справедлив и по отношению к обществу в целом.
Одним из первых, кто описал данный процесс, был исламский учёный 7 века хиджры Ибн Хальдун, который по праву считается создателем науки социологии. В своём труде «Мукаддима» он описывает это как цикличный процесс, которые проходят цивилизации, а главной движущей силой этого процесса он называет «асабию», трудно перевести это понятие на русский язык корректно одним словом, но по смыслу оно примерно означает «национальный дух» или «дух нации». Причём Ибн Хальдун указывает, что по мере развития цивилизации асабия угасает, власть начинает заботить только роскошь и поддержание своей власти, и на смену приходят дикие и голодные кочевники, в которых асабия сильна, они их покоряют и создают своё государство на обломках чужого. Надо отметить, что Ибн Хальдун жил в мамлюкском Египте и в период нашествия тимуридов, поэтому описываемые им процессы по сути происходили у него на глазах. Но данный цикл ибн Хальдун не считал неизбежным и писал, что путём следования заветам религии асабию, а следовательно, и жизнь цивилизации можно продлить.
Но, как мы указали выше, с развитием научно-технического прогресса, когда техника стала давать колоссальное преимущество, одной только асабии для победы перестало хватать. Уже Первая мировая война показала, что технологическое лидерство – залог победы. С появлением авиации, химического оружия, танков личное мужество и выносливость перестают играть решающую роль, а солдат превращается лишь в винтик, необходимый для функционирования техники.
В дальнейшем эта тенденция будет лишь усиливаться. Уже сейчас в Палестине войну против арабов Израиль ведёт фактически с помощью боевых дронов и роботов. Война людей и машин, которыми нас пугали фантастические боевики 80-х и 90-х, идёт уже на наших глазах и не в нашу пользу, так как хладнокровнее и сильнее машины человек быть не может. Конечно, лидерство в научно-техническом прогрессе даёт преимущество не только на поле боя, а во всех сферах жизни: без его плодов в виде интернета и гаджетов мы уже не представляем себе жизнь. Поэтому бороться с прогрессом бессмысленно, его нужно оседлать, и это единственный путь, если мы, мусульмане, хотим вернуть себе лидерство и то место умме, которое она должна по праву занимать.
