Язык – инструмент, которым мы пользуемся каждый день для общения и выражения мыслей, но часто ли мы задумываемся, что он на самом деле собой представляет?
В самом широком смысле язык — это знаковая система, служащая для соотнесения понятийного содержания (смысла) и типового звучания или символа. То есть уже на базовом уровне мы видим, что смысл слова и его произнесение (или визуальный образ, который его выражает) не тождественны. Чтобы было понятней, приведу пример — слово «запрет» может быть выражено разными языками: английским «stop», арабским «قف» или символом 🛑. Произнесение, написание и изображение различаются, но смысл они выражают один, а значит смысл предшествует слову. Наука, изучающая естественные человеческие языки, называется лингвистикой, наука же о системах знаков и коммуникативных системах называется семиотикой, и в данной статье мы будем говорить о языке именно с точки зрения семиотики и философии языка.
Проблемы отношения имени, смысла (семантики) и символа поднимаются ещё в античности у Платона и Аристотеля. В исламской интеллектуальной традиции наиболее последовательно данный концепт отстаивали ашариты: с разделением на внутреннюю речь – калям нафси (смысл) – и произнесённую речь – калям ляфзи. В европейской традиции только в конце 19 столетия, когда язык занимает самостоятельное положение в философии, начинается системная работы в этом направлении. Одним из пионеров в этом направлении был американец Чарльз Спенсер Пирс (1839–1914), при жизни его идеи не были оценены, а сам Пирс умер в нищете, но в 30-е годы 20 века после публикации его архивов он и его идеи получили научное признание. Для нас особый интерес представляет выделение трёх семиотических элементов: знака, объекта и интерпретанта, который также подразделяется на слово/знак и смысл.
Готлоб Фреге (1848—1925), хотя и известен в первую очередь как логик и математик, написал несколько статей, посвящённых семиотике. Его идея семантического треугольника «знак—смысл—значение» стала классической в этой науке. Для лучшего понимания данной идеи, которая несёт в себе очень глубокий смысл, приведу следующий пример: я – это одновременно и Абдурахман, и Хамид, и автор статей. На первый взгляд, может показаться, что первые два имени – это просто тавтология, но согласно данной концепции Абдурахман – это значение (реальный предмет, или в нашем случае человек, на которого указывает знак), Хамид – это знак (псевдоним), который указывает на значение (в нашем случае – Абдурахман), а «автор» – это смысл, который их объединяет. Это упрощённый пример. Так или иначе, идея Фреге позволила решить множество проблем в философии языка, науке и логике. Иногда знак может не иметь значения (реального воплощения), но он всегда имеет смысл, если только не создан с ошибками.
Швейцарский лингвист Фердинанд де Соссюр (1857—1913) выделял в языковом знаке означающее (акустический образ) и означаемое (понятие). Таким образом, в основе представления Соссюра о знаке и его концепции лежит дихотомия «означающее–означаемое», соответственно, связывает их смысл синтагматически либо ассоциативно. Например, «человек», с одной стороны, это акустически произносимое конкретное слово (означающее), с другой стороны, оно может означать как конкретного человека, так и абстрактный моральный образ (означаемое). Какой смысл тут подразумевается, мы понимаем благодаря значению, значимость же знака возникает из его отношений с другими знаками языка, то есть из контекста.
В советском союзе была создана мощная семиотическая Московско-тартуская школа под руководством Ю. М. Лотмана.
Теперь, если мы знаем, что язык (как естественный, так и искусственный, в том числе языки программирования) состоит из знаков и смыслов, как мы можем использовать это знание в своих целях? На первый взгляд, может показаться, что естественные языки возникают и развиваются стихийно, но это не совсем так – с появлением письменности, централизованных государств и мировых религий возникает понятие языковой нормы или литературного языка, то есть правильное произношение и нормы правописания. В современной России порядок утверждения норм современного русского литературного языка при его использовании определяется Правительством Российской Федерации.
В исламе, как и во всём арабском мире, литературной нормой арабского языка является язык Корана или фусха, которая основана на диалекте аравийского племени курейш времён Пророка Мухаммада (да благословит его Аллах и приветствует). В тот период существовали и иные диалекты арабского, но в силу религиозных и политических причин они не получили такого статуса. В дальнейшем арабский язык не прекратил своего естественного стихийного развития с ходом времени, он продолжил расширять свою географию и контактировать с иными языками, но литературная норма продолжает связывать все эти зачастую очень сильно отличающиеся диалекты.
Таким образом, некая «языковая норма» – это искусственный конструкт, а любому языку свойственно развитие и образование новых диалектов. Разграничение между разными языками и разными диалектами тоже условно и является, скорее, политическим решением. Например, в период гражданской войны и распада Югославии выяснилось, что сербохорватский и боснийский – это разные языки, а не диалекты одного, как считалось раньше, и вообще эти народы друг друга ненавидят, хотя лингвистически их языки ближе друг к другу, чем русский и украинский.
Искусственно и целенаправленно влияя на язык, вы можете влиять на людей, на их сознание, так как язык является инструментом коммуникации между людьми. Выше уже было сказано, что язык состоит из знаков (слов) и смыслов, и показано, как они взаимосвязаны между собой. Это понимали в начале 20 века большевики, так, реформа 1918 года отграничивала и отделяла их от прошлой власти и её последователей (белых) уже на уровне языка. Это понимал Ататюрк, когда менял алфавит с арабской вязи на латиницу и заменял арабские слова тюркскими. Это понимают современные феминистки, когда борются за введение феминитивов как языковой нормы. И это нужно понять мусульманам, русскоязычным мусульманам.
Когда вы вводите новые слова или новое написание слов либо наделяете старые слова новым смыслом, вы вкладываете в это определённый смысл, и читатели считывают этот смысл. Даже если они его не принимают, это позволяет отсечь несогласных уже на уровне языка. Если вокруг этого поднимается дискуссия, это позволяет вам продвигать свои идеи на уровне дискуссии. Если люди пассивно начинают принимать вашу норму, то они автоматически вовлекаются в вашу сферу влияния и становятся распространителями вашей новой языковой нормы. Как уже было сказано выше, понятие языковой нормы или литературного языка является искусственным и условным, он подвергается изменению под воздействием разных факторов.
Язык – динамичная структура, в нём постоянно возникают новые диалекты и сленги, которые могут со временем получать статус нормы. Так, в русской лингвистике идёт обсуждение придания статуса нормы таким языковым единицам, как «прикол», «тусовка» и «разборки» из-за широкого их применения, хотя первоначально это были слова из молодёжного и уголовного жаргона. Только за последние 10 лет в русский язык вошли и устойчиво обосновались множество англицизмов типа «инфлюэнсер», «коуч», «СММ», «хайп», «кликбейт» и т. д.
В русскоязычном исламском пространстве также давно уже стихийно складывается свой сленг с большим количеством арабизмов и специфической лексики, но мусульмане сами ещё не понимают его значения, более того, некоторые, не понимая этого, борются с ним как с не соответствующим литературной норме, например, осуждая использование слова «простолюдин», которое приобрело специфическое значение в сленге русскоязычных мусульман. Нужно, наоборот, развивать его и стараться институционализировать, потому что это одно из условий формирования общего языкового и смыслового поля для всех русскоязычных мусульман, ведь нужно признать, что именно русский стал основным языком общения для мусульман со всего постсоветского пространства.
Я надеюсь, моя статья была полезной, и тауфик лишь от Аллаха.
