Исламский модернизм и постмодернизм

Модернизм – распространённый термин в исламской среде, причём применяют его именно с негативным оттенком, но что он означает и почему имеет негативный смысл? Тему модернизма я затрагиваю не в первый раз, о ней говорится в статье о Джамалуддине Афгани и в материале «Исламский модернизм и салафизм», но спрос рождает предложение, и если есть дальнейший запрос на изучение этого феномена, то почему бы и нет.

Начнём с того, что же такое модерн. Как термин он включает в себя множество значений, нам же интересен модерн как историческая эпоха нового и новейшего времени, которая начинается в 19 столетии и связана с индустриализацией, урбанизацией, секуляризацией, развитием институтов государства и гражданского общества – в первую очередь на Западе.

Эпоха модерна – это ещё и эпоха торжества Запада, колонизация им остального мира, в том числе исламского. Поэтому исламский модернизм как феномен – это в первую очередь реакция исламского интеллектуального поля на триумф западного мира и проект реформации ислама сначала для освобождения от имперской колонизации, а в постколониальную эпоху – попытка преодолеть экономическое и политическое отставание от западных стран. Идеи модернизма быстро захватили весь исламский мир, дойдя и до мусульман Российской империи. При этом сами идеи модернизации и проекты реформ были весьма разнообразными, то есть исламский модернизм – это неоднородное явление.

И здесь мы сталкиваемся с определённой трудностью, если хотим дать определение исламскому модернизму. На первый взгляд, всё просто – это реформаторское движение в исламе. Но здесь и кроется подвох: что понимается под реформами? Так, к реформаторам и предтечам модернизма в Поволжье часто относят такого ханафитского факиха, как Шихабудина Марджани (да помилует его Аллах). Хотя при изучении его наследия выясняется, что он просто выступал за открытие врат иджтихада в рамках мазхабов и за возобновление данной практики как необходимой в меняющемся мире. Насколько корректно тогда определение модернизма сугубо как реформаторства в исламе? Относится ли сюда идея об открытии врат иджтихада, которую разделяли, как видно, и некоторые представители суннитских традиционных школ?

Можно ли тогда описать исламский модернизм как реакцию на триумф Запада и попытку встроить ислам в западные политические и экономические институты? Обычно в таком случае приводят примеры Саида Ахмад-хана и Али Абдель Разека, первый был родом из Британской Индии, второй – из Египта; весьма противоречивые личности, критика в адрес которых от их современников доходила до такфира.

Первый выступал за создание отдельной нации индийских мусульман, в дальнейшем его идеи легли в основу создания Пакистана, второй – за отделение ислама от политики, став отцом исламского секуляризма. Оба получили как классическое исламское, так и светское британское образование, Абдель-Разек окончил Оксфорд. Эти личности подвергались жёсткой критике со стороны суннитской ортодоксии не просто так – они имели серьёзные отклонения как в вероубеждении (акыде) (так, Саид Ахмад пытался заявить, будто между христианами и мусульманами есть лишь словесные расхождения), так и в фикхе (Абдель-Разек отрицал иджму).

В данном контексте исламский модернизм выступает, конечно, как негативное явление. С другой стороны, с подобными модернистскими идеями (о встраивании ислама в политические и экономические институты запада) выступал Неджметтин Эрбакан, бывший премьер-министр Турции, который считается  основателем так называемого «политического ислама». Его учеником является нынешний президент Турции Реджеп Эрдоган, и вот он уже воспринимается многими мусульманами весьма положительно.

Политическая риторика данных личностей содержит много исламских лозунгов, но вместе с тем реальная политика ведётся именно в русле национального государства, встроенного в международные институты и организации. Подобные тенденции касаются и экономики, и те модернисты, что пытаются легализовать ссудный процент, и те, что пытаются выстроить исламскую экономику и банкинг, обойдя его, признают неизбежность взаимодействия с международными финансовыми системами. Здесь уместно привести слова Таки Усмани да сохранит его Аллах, одного из самых авторитетных учёных в области исламских финансов, которого сложно отнести к модернистам. В своей книге «Исламские финансы» он пишет, что упрёк в том, что современный исламский банкинг является не реальной альтернативой мировой финансовой системе, а лишь попыткой  встроиться в неё, справедлив, но это лучше, чем ничего.

То есть объяснение модернизма как попытки встроить ислам в современные политические и экономические институты тоже проблематично.

Можно ли тогда охарактеризовать исламский модернизм как использование достижений Запада – не только технологических, но и интеллектуальных – для реванша ислама? По крайней мере, к модернистам часто относят тех, кто пытается так сделать. Сюда относится ряд партий и политических движений, которые выступают с панисламистскими лозунгами, не будем их все перечислять, так как они запрещены в РФ, и, я думаю, большинству читающих и так понятно, о ком идёт речь. Яркими представителями такого рода модернизма являются Саид Кутб, Абу А’ля аль-Маудуди и Али Шариати. Их идеи были построены на противопоставлении ислама и коллективного Запада, а современный им исламский мир воспринимался как отошедший от заветов Пророка (да благословит его Аллах и приветствует), и это, в их понимании, необходимо было исправить. Когда-то шейх Рамадан аль-Бути (да помилует его Аллах) высказал интересную мысль, что любое модернистское течение начинается с идеи: «В начале всё было хорошо, но потом всё пошло не так». Идеи перечисленных личностей хорошо укладываются в подобное определение.

Остановимся подробнее на личности Али Шариати, так как, во-первых, он гораздо менее изучен в русскоязычной среде, во-вторых, его труды не запрещены в РФ, в-третьих, его идеи можно назвать наиболее политически успешными.

Шариати (23 ноября 1933 — 19 июня 1977) был персом, относил себя к шиизму, при этом противопоставляя себя классическому иснаашаризму, который он называл «чёрным шиизмом», был одним из центральных идеологов Исламской революции и одним из самых оригинальных и талантливых иранских мыслителей XX века. Известен прежде всего своими эклектичными взглядами, сочетающими в себе идеи марксизма и шиизма, за что получил прозвище «красный шиит».

Шариати был из семьи ортодоксальных шиитов иснаашаритов, его отец основал центр для пропаганды шиизма среди молодёжи, однако вскоре он разочаровался во взглядах отца. Во время учёбы в педагогическом училище начинает интересоваться европейской философией и левой идеологией.

Под давлением шахской охранки он мигрирует во Францию, где продолжает свои исследования в качестве дипломированного специалиста в университете Сорбонны. Там он попадает под значительное влияние идей Франца Фанона (теоретика и идейного вдохновителя движения новых левых и революционной борьбы за деколонизацию стран Третьего мира) и Джалала аль-Ахмада (иранского писателя, публициста и общественного деятеля, критика евроцентризма).

На своей родине он ещё при жизни получил огромную популярность, в основном среди образованной городской молодёжи, студентов. Закончил он свою жизнь в миграции в Англии, по официальной версии умер от сердечного приступа, но велика вероятность, что он был ликвидирован шахскими спецслужбами, не дожив одного года до начала Иранской революции.

Его идеи, по крайней мере на уровне риторики, активно использовал Аятолла Хомейни, несмотря на то, что идеями Шариати также вдохновлялись его враги – шиитская антиклерикальная организация Форкан. Действительно, при знакомстве с речами Хомейни бросается в глаза левый пафос и в целом левая риторика о борьбе с эксплуататорами, равенстве и справедливости. Да и в среде самого шиитского духовенства идеи Хомейни были восприняты далеко не однозначно, многие ортодоксальные аятоллы восприняли его именно как модерниста, в первую очередь иракские шииты с их центром в Кербеле.

Данный пример хорошо показывает, что идеи, которые со стороны могут показаться фундаментализмом и торжеством ортодоксии, в действительности содержат модернистские предпосылки либо возникли под влиянием идей модерна или как реакция на него.

Вместе с тем модерн как эпоха закончился, на смену ему пришел постмодерн, который оказывает свое влияние и на ислам, и мусульман, а значит, мы можем сказать о наличии исламского постмодернизма, который был вынесен в название статьи. У постмодерна много определений, но для нас наиболее подходящим будет определение постмодерна как отрицание модерна с его позитивизмом и сциентизмом как главным критерием истины.

Постмодерн вообще уходит от понятия истинности, деконструируя любые механизмы её определения, таким образом, мы приходим к миру постправды и новой этики, в котором мы все живём. Если главным оппонентом и критиком религии в модерне является наука и материализм, то в постмодерне это массовая поп-культура и моральный релятивизм с хаосом индивидуализма. Отсюда все эти химеры из, казалось бы, несовместимого: мусульманских феминисток, ЛГБТ-активистов, анимешников, кей-поперов и т. д.

С одной стороны, все эти новые гибриды вызывают ужас и отторжение у традиционных мусульман, с другой, подобные процессы внешнего интеллектуального и культурного воздействия ислам переживал не раз. Яркий тому пример – проникновение трудов и идей античности в исламское интеллектуальное пространство, которое началось ещё в период саляфов, непримиримые баталии по этому поводу сначала с разделением на два лагеря – ахлю хадис и ахлю рай – которые в итоге привели к примирению этих идей и их переработке в исламском русле; так логика и науки, основывающиеся на ней, заняли своё законное место. Так продолжалось длительное время до наступления эпохи модерна. С появлением модернизма, о котором говорилось в начале статьи, вновь разгорается полемика, появляются новые противоборствующие лагеря, но в итоге некоторые идеи, как мы видим, принимаются большинством, а другие остаются на свалке истории.

То есть в некотором смысле история развития исламской мысли циклична, периоды увлечения новыми идеями сменяются периодами реакции на них и дальнейшей адаптацией и фильтрацией. Возможно, сейчас как раз тот период цикла, когда с одной стороны, реакция на модернизм в виде роста популярности фундаментализма угасает, с другой, тут же на смену идёт волна постмодернизма.

Я надеюсь, моя статья была полезной, и тауфик лишь от Аллаха, Тааля.

Похожие материалы