Посмотри же (да позаботится о тебе Аллах), как этот благородный Пророк (да благословит его Аллах и приветствует) призвал к Исламу в подобной среде между окружавшими его религиями, как он затем установил довод, не оставляя оправдания упрямому, как он пробудил разум людей методом, доступным пониманию общей массы и не отвергаемым особыми людьми, в результате чего они подчинились ему и последовали за ним, и он научил их верить в отсутствие у Аллаха каких-либо недостатков («ат-танзих»), тому, что возможно и не возможно в отношении Аллаха, обучил их различным действиям, приучил их к достоинству и доблестным качествам; постепенно, без каких-либо резких скачков и неожиданностей побудил всех к непрерывному развитию в науках, делах и нравах.
Затем посмотри, как его шариат разорвал этот круг и распространился по всем уголкам Земли, после чего народы подчинились свету его руководства и на востоке и на западе; как этот благодатный призыв и это возрождение пролили на весь мир невиданные ранее блага за кратчайший срок. Если ты проанализируешь это, то твоя убеждённость усилится, и ты обнаружишь в законах этого великого пророка удивительные чудеса, обновляющиеся на протяжении веков.
Главные вещи, перенятые общиной от Пророка (да благословит его Аллах и приветствует) — это знание об Аллахе, Его атрибутах и о том, что касается этого, знание о практических законоположениях о поклонениях и взаимоотношениях, на которых зиждется их духовное воспитание; установление справедливости среди творений; знание о методиках обретения почётных навыков, способах избавления от низких духовных качеств и очищения сердец и душ, чтобы дела, дарующие человеку счастье в обоих мирах, исходили от него естественно, без фальши, дабы мусульмане достигли совершенства в теории и практике.
Сподвижники (да будет доволен ими Аллах) не нуждались в закреплении этих наук, так как они обращались к Пророку (да благословит его Аллах и приветствует), когда возникала неясность, после чего она устранялась, и появлялось знание о положении, они следовали ему в делах и стремились перенять его прекрасный нрав, они не отклонялись от справедливости ни в чём, на нём держатся небеса и земля, а они — пример для последующих поколений.
После поколения сподвижников группы учёных этой общины начали исследовать эти науки и записывать их, и знания переходили из поколения в поколение, в каждом веке по мере нужды. Чем добросовестнее учёные выполняли свою обязанность в этом деле, тем сильнее была религия и счастливее были мусульмане.
Краткий очерк возникновения течений
После того как Пророк (да благословит его Аллах и приветствует) перешёл в вечную обитель, во времена правления правдивейшего Абу Бакра (да будет доволен им Аллах) часть народа отступила от веры, появились люди, призывающие к отделению мирских дел от религии, ведомые наущениями лицемеров; они отказались платить закят, и сподвижники посчитали их вероотступниками, так как подобное разделение противоречит книге Аллаха, к которой ложь не может подступиться ни с какой стороны, также они сразились с этими людьми, и ситуация нормализовалась и утихла.
Второй халиф (да будет доволен им Аллах) боролся со смутьянами не менее усердно, он изгонял тех, кто запутывал людей сложными вопросами, не раскрывая какого-либо сомнения; исламские завоевания продолжались в крупных масштабах, люди принимали религию Аллаха толпами, ей подчинялись народы и другие религии, государства одно за другим повиновались её длани.
Когда во времена Усмана (да будет доволен им Аллах) началась смута, враги религии, внедрившиеся в среду мусульман, отнеслись к нему с пренебрежением и начали активно распространять среди верующих сплетни, провоцируя их теми методами, которые смогли распространиться среди людей по причине того, что сердца их были чисты, а сами они даже не подозревали о способах приукрашивания, используемых смутьянами, не выражающими открыто чего-либо, что касалось бы религии. Они ходили по разным местам ради достижения этой цели и готовились к расправе над религией, повсеместно сея семена разрушения.
То, что сделали в то время люди, подобные Абдуллаху ибн Сабе, известно. После суда на Сиффинской битве хариджиты разошлись, отдалились от Али (да почтит Аллах его лик) и настолько впали в крайность, что начали обвинять в неверии тех, кто совершает большие грехи. После смерти Али группа людей продолжала проявлять приверженность Али и его семье, и их прозвали шиитами.
Еретики из числа рафидитов нашли в их лице благоприятную почву для посева своих семян каждый раз, когда повторялось притеснение в отношении семейства Пророка со стороны омейядов и других. Когда аль-Хасан уступил трон Муавие, одна группа покинула обе стороны и постоянно находилась в своих мечетях, занимаясь изучением наук и их практикой, до этого они были с Али всегда и везде. Эта группа основала течение мутазилитов[1].
Также говорят, что первыми мутазилитами были Абу Хашим Абдуллах и аль-Хасан — сыновья Мухаммада ибн аль-Ханафии; позже второй начал опровергать хариджитов в вопросе имана и говорить: «Иман — это слово и убеждение, но не дело». Тогда его и его группу начали называть «отталкивающими» («мурджиитами»), так как они оттолкнули дела от имана. От них произошла группа, утверждающая, что грех не вредит человеку при наличии веры, это группа мурджиитов-нововведенцев.
Ряд иудейских учёных, христианских монахов и зороастрийских жрецов во времена правления праведных халифов внешне выказали приверженность Исламу, а после смерти халифов начали распространять имеющиеся у них сказки в кругах необразованных людей – бедуинов передатчиков и их вольноотпущенников-простолюдинов. Они переняли их и передали другим со спокойным сердцем, веря в содержащийся в них антропоморфизм и уподобление Аллаха творениям, вернувшись к тому, во что они верили во времена джахилии. Иногда они лживо или по ошибке приписывали упомянутые сообщения Посланнику Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует), и таким образом уподобление («ташбих») начало проникать в разные группы и распространяться подобно разврату.
Омейяды не стояли на страже вероубеждения мусульман, как это делали праведные халифы, кроме тех случаев, когда это касалось их политики, и первыми, кто обольстился антропоморфизмом, стали шииты, но они очень быстро отошли от этого после дискуссии с мутазилитами, это убеждение прекратило своё существование среди них, но продолжило – среди хашавитов из числа передатчиков.
Басра была центром разных воззрений и течений. Здесь Ма’бад ибн Халид аль-Джухани услышал, как некто оправдывал грех предопределением, и начал опровергать его, отрицая, что предопределение лишает рабов выбора в деяниях, желая защитить законность религиозных обязательств, но он выбрал слишком узкую для своей мысли формулировку и сказал: «Предопределения нет, и деяния совершаются без него». Когда это дошло до Ибн Умара, он отрёкся от него, и последователей Ма’бада прозвали кадаритами. Многие передатчики из Басры на протяжении веков следовали этому пути, и более того, дошло до того, что некоторые из них отнесли к Творцу признаки, которые дуалисты приписывали свету, а к творению отнесли признаки, что те приписывали тьме.
Гайлан ибн Муслим ад-Димашки распространял в Дамаске убеждение Ма’бада, из-за чего Умар ибн Абдуль-Азиз позвал его к себе, запретил заниматься этим и рассеял его сомнения. Тот прекратил и сказал: «О повелитель правоверных, я пришёл к тебе заблудшим, и ты наставил меня; слепым, и ты дал мне увидеть; невежественным, и ты обучил меня. Клянусь Аллахом, я больше никогда не буду говорить об этом».
Когда воззрения Ма’бада начали распространяться, Джахм ибн Сафван выступил с его опровержением и впал в «джабр», и отсюда взяло своё начало течение джабритов.
Аль-Хасан аль-Басри был из числа лучших табиинов и продолжал распространять знания в Басре на протяжении долгих лет. Его собрания постоянно посещали выдающиеся учёные. Однажды на его собрание пришли необразованные передатчики, и когда они высказали ошибочные суждения, он сказал: «Уведите их к краю кружка», — и их прозвали хашавитами. От них своё начало берут разнообразные антропоморфисты и те, кто уподобляет Аллаха творениям.
Переняв мутазилизм у ранее упомянутого Абу Хашима, Васыль ибн Ата продолжал посещать собрания аль-Хасана. Однажды там был упомянут вопроса имана, и Васыль поспешил высказать мнение о том, что нет разногласий относительно того, называть ли неверующим того, кто открыто проявляет неверие, как нет разногласий и относительно того, называть ли подчиняющегося Господу верующего верующим, а что касается совершающего большой грех, то раз он является предметом спора – какое из этих названий ему присвоить, мы воздерживаемся и от того, и от другого прозвания, но называем нечестивцем («фасик»), беря ту точку зрения, на которой все сошлись, и отказавшись от той, относительно которой мнения разошлись, будто Васыль хотел склонить обе группы к своему мнению, но по сути он был на стороне хариджитов, потому что считал, что совершивший большой грех будет вечно гореть в огне, и аль-Хасану не понравились его слова.
Васыль покинул собрание и вместе с двумя соратниками Амром ибн Убайдом и Бишром ибн Саидом начал распространять мазхаб мутазилитов и пять их основ. У них эти воззрения переняли Бишр ибн аль-Му’тамир и Абу аль-Хузайль. У второго отучились Абу Бакр Абдуррахман ибн Кайсан аль-Асамму, Ибрахим ан-Наззам, Хишам аль-Футы, Али ибн Мухаммад аш-Шаххам. У Наззама эти убеждения взяли аль-Джахиз и Ибн Аби Дуад, но он не застал Васыля, как полагают некоторые.
От первого из них мутазилизм распространился в Багдаде, у него его перенял Абу Муса ибн Субайх, у него — Джа’фар ибн Харб и Джа’фар ибн Мубашшир. У этих двоих — Мухаммад ибн Абдуллах аль-Искафи. У Шаххама мутазилизм перенял аль-Джуббаи, а у него — его сын Абу Хашим. У аль-Футы мутазилизм взял Аббад ибн Сулейман. Это предводители мутазилитов в Басре и Багдаде.
Первый, кто стал говорить о сотворённости Корана — аль-Джа’д ибн Дирхам в Дамаске. Джахм перенял это мнение у Джа’да и добавил его к списку нововведений, которые он распространял и в числе которых было отрицание вечности [Рая и Ада]. Когда аль-Харис ибн Сурейдж восстал в Хорасане против омейядов, призывая к Корану и сунне, он заручился поддержкой Джахма.
Мукатиль ибн Сулейман проповедовал там свою точку зрения об антропоморфизме. Джахм начал отвергать и отрицать то, что утверждал Мукатиль, и впал в такую крайность в отрицании, что в итоге сказал: «Аллах не описывается тем, чем описываются рабы», — смешав сходство в названии атрибутов с их смысловым сходством, в то время как невозможно второе, но не первое при условии, что конкретный атрибут упомянут в шариате, потому что, например, знание свойственно и Творцу, и творению при том, что его смысл для них неодинаков, потому что знание Аллаха не является приобретённым в отличие от знания творения; так и со всеми остальными атрибутами.
Джахму приписывают разные мнения, и нет какой-то группы, которая относила бы себя к нему после его смерти. Основная часть приписываемого ему относится к обзывательству прозвищами с целью раздувания дурной репутации человека среди разных групп. Его воззрения были разделены по этим группам после их тщательного отсеивания в соответствии со взглядами каждого из этих течений, а не с тем, как считал сам Джахм, как и происходит с каждым мнением, распространившимся среди людей.
Когда исламские завоевания начали ослабевать, люди стали посвящать больше времени распространившимся взглядам, их умы погрузились в это. Такие, как Ибн аль-Мукаффа, Хаммад Аджрад, Яхья ибн Зияд, Муты ибн Ияс, Абдуль-Карим ибн Абу аль-Авджа[2] продолжали усердно распространять безбожие среди мусульман, переводить книги безбожников и дуалистов из числа персов, пока их дело не набрало силу и приняло опасный оборот. Аль-Махди приказал учёным из числа мутакаллимов писать книги для опровержения безбожников, и они установили довод, устранили сомнения, разъяснили истину и помогли религии.
Бремя этой защиты лежало на группе мутазилитов, которые в итоге оказались меж двух врагов: внешнего злокозненного врага, у которого были взгляды и философия, давно ставшая для него привычной; и врага внутри общины, к которому чуть не склонилась основная масса людей из-за его аскетизма. Второй враг был далёк от вопросов разума, в его рядах распространились заблуждения иудеев и дуалистов, самое большее, на что он был способен — это ругать исследователей, не разбирая, враг то или закадычный друг. Если бы дело было поручено ему, то он не смог бы защищать религию даже на протяжении часа. Исследователи сначала занялись первым врагом, оставив второго, пока не завершили опровержение еретиков и раскрытие их подтасовок, а затем разбили слова хашавитов и разоблачили глупость их мнений.
Души этих исследователей заразились от оппонентов тяжкими болезнями разума. На протяжении всей этой борьбы большинство правоведов и передатчиков сунны воздерживались от погружения в данные вопросы, придерживаясь пути сподвижников и табиинов и ограничиваясь тем, что общеизвестно установлено в религии, при том, что у врагов религии было оружие, противостоять которому можно было лишь равным ему оружием. Враги действовали в отношении мусульман постепенно, в то время как основная масса людей была беспечна и дошла до такой степени, что будь дело пущено на самотёк, то совсем скоро их сомнения проникли бы в сердца общины мусульман и случилась бы беда.
В таких обстоятельствах Ма’мун пришёл к власти, начал поддерживать мутазилитов и приближать их к себе, пока не начал заставлять людей говорить о сотворённости Корана и исповедовать веру в отсутствие у Аллаха каких-либо недостатков по собственному разумению и разумению его товарищей. Это испытание людей продолжалось и во времена аль-Му’тасима и аль-Васика, последний добавил к испытанию и отрицание лицезрения Аллаха[3]. Оппоненты мутазилитов столкнулись с трудностями, которые продолжались вплоть до тех пор, пока аль-Мутаваккиль не прекратил испытание, и имам Ахмад проявил в нём стойкость, возвысившую его.
У аль-Мутаваккиля не было похвальных заслуг, кроме прекращения испытания и запрета дискутировать на темы воззрений и мазхабов. Он был насыбитом, ненавидевшим Али (да почтит Аллах его лик), и делал такое, что невозможно даже вообразить.
Результат произошедшего был закономерен: положение хашавитов и насыбитов стало выше, а позиции исследователей и мутазилитов ослабли. Что касается приверженцев сунны из числа правоведов и мухаддисов, то они продолжали заниматься своими науками в тиши, вне какого-либо шума.
Хашавиты продолжали держаться своей глупости и вести за собой необразованных, тёмных людей, приписывая Аллаху то, чего не допускает ни шариат, ни здравый смысл – движение, перемещение, границы, сторону, сидение, усаживание, лежание, упрочение и прочее, перенятое ими у вводящих в заблуждение обманщиков из числа дуалистов и людей писания; а также то, что они унаследовали от прежних общин. Они писали книги, в которых только и делали, что ругали других, разрывали покрывало трепетного страха пред обвинением в неверии, прикрываясь сунной, относя себя к праведным предшественникам и используя общие слова, которые передаются от некоторых предшественников и не являются аргументами. Да, у них есть предшественники, но не из этой общины, и они следуют сунне, однако на том, кто ввёл их «сунну», лежат грехи вплоть до Судного дня, и это не место для раскрытия их постыдных поступков.
Мутазилиты овладевали умами учёных-мыслителей, стремились вернуть свою власть над общиной, а разные безбожники и каррамиты погрязли в нечестии, заняли земли, ведь на рубежах защиты религии не осталось тех, кто отстаивал бы её неопровержимыми доводами, которые уничтожили бы их ложь, так как защитники были заняты собой из-за возникшего положения.
В этих трудных обстоятельствах имам Абуль-Хасан аль-Ашари (да будет доволен им Аллах) принял близко к сердцу постигшие мусульман беды и встал на защиту сунны и уничтожение новшеств. Сначала он принялся примирять две стороны внутри общины, вернув их из крайностей к середине, говоря одним: «Вы правы, если имеете в виду под сотворённостью Корана сотворённость слов, декламации и написания», — и говоря вторым: «Вы правы, если вы имеете в виду под предвечностью атрибут, неотделимый от сущности Аллаха, как говорит Ибн аль-Мубарак, то есть “аль-калям ан-нафси”, и вы не можете отрицать сотворённость слов говорящего и декламацию чтеца», — как первые не могут отрицать атрибут, неразрывно связанный с сущностью Господа, без слова и звука. Также он говорил первым: «Отрицание нахождения напротив предмета и образа — правильное утверждение, но вы обязаны признать проявление без образа», — и говоря вторым: «Берегитесь подтверждения образа, нахождения напротив предмета и всего, из чего вытекает сотворённость Творца. Вы последуете истине, если ограничитесь подтверждением лицезрения верующими Господа в следующей жизни без образа».
Так продолжалось, пока Аллах не даровал ему успех в объединении слова мусульман и их рядов, умерщвлении упорствующих и разгроме их крайностей. К нему поступили вопросы с разных концов Земли, и он ответил на них и стал известен на весь мир, также он заполнил мир своими книгами и книгами своих соратников касательно сунны и опровержения разных нововведенцев, безбожников и людей писания.
Его соратники разошлись – кто в Ирак, кто в Хорасан, Шам или Магриб, а он продолжил свой путь. Немного погодя после его смерти мутазилиты при правлении Бану Бувайх вернули часть своей былой силы, однако имам, помощник сунны Абу Бакр ибн аль-Бакилляни выступил против них и одолел своими аргументами. Сунне, в соответствии с путём ашаритов, подчинились жители Земли вплоть до самых отдалённых уголков Африки. В числе тех, кого аль-Бакилляни отправил в разные страны, был Абу Абдуллах аль-Хусайн ибн Абдуллах ибн Хатим аль-Азди, которого он направил сначала в Шам, а затем в Кайраван и земли Магриба. Ему подчинились учёные-имамы Магриба, и мазхаб распространился до Сицилии и Андалусии. У Ибн Абу Зайда, Абу Имрана аль-Фаси, Абу аль-Хасана аль-Кабиси, Абу аль-Валида аль-Баджи, Абу Бакра ибн аль-Араби и их учеников имеются большие заслуги в этом деле.
В Хиджазе ашаритский мазхаб распространил передатчик «Сахиха», хафиз Абу Зарр аль-Харави, у него получали знания учёные, отправившиеся к нему из разных мест, а в Шаме ашаризм распространился ранее посредством соратника аль-Аш’ари — Абу аль-Хасана Абдуль-Азиза ат-Табари, передатчика тафсира Ибн Джарира от автора. Жители Шама время от времени приглашали крупных имамов ашаритского мазхаба, например, Нур ад-Дин аш-Шахид пригласил по просьбе учёных имама Кутбуддина ан-Нейсабури.
Группа ханбалитов из Иерусалима, перенявших некоторые убеждения Ибн Каррама, который свил в Иерусалиме гнездо и оставил после себя потомков и аскетичных соратников, у которых перенимали новшества их последователи, переселились, когда Иерусалим был захвачен христианами, и принесли эти новшества «ташбиха» в Шам, а часть этих заблуждений существовала там со времён Абдуль-Вахида аш-Ширази, соратника Абу Я’ля.
Салахуддин аль-Аюби заботился о них, потому что они были аскетами, переселившимися туда, и закрывал глаза на их убеждения. Он не принуждал людей к ашаритскому мазхабу, как думали некоторые. Более того, известный проповедник Ибн Нуджайа аль-Ханбали был его приближенным, а сильная вражда Ибн Нуджайа с имамом Шихабом ат-Туси, поддерживавшим аль-Ашари в Египте, проявлялась у него на виду и слуху, однако он молчал, и его семья чуть не склонилась к их убеждениям, если бы Аль-Изз ибн Абдус-Салям не занял позицию, которую должен занять учёный, выполняющий свои обязанности. В итоге они притихли, засели в своих домах и ограничились передачами.
Из этого становится ясно, что ашаритский мазхаб распространился благодаря силе знаний, а не власти правителей. Что же касается периодической жёсткости в отношении хашавитов в Багдаде и других местах, то причиной тому было нарушение ими безопасности и создание волнений в обществе.
Правоведы каждой школы (мазхаба) пытаются приписать своему течению Абу аль-Хасана аль-Аш’ари и упоминают его жизнеописание в книгах с биографиями учёных своего мазхаба, но ханбалиты больше других имеют на это право, ведь аль-Аш’ари открыто заявлял в своих дискуссиях, что он следует мазхабу Ахмада, однако они не добавляют его биографию в сборники биографий своих учёных и не относят его к ним, напротив, хашавиты ненавидят его больше, чем мутазилиты.
Все маликиты, три четверти шафиитов, треть ханафитов и часть ханбалитов придерживаются этого пути каляма со времён аль-Бакилляни, две трети ханафитов следуют матуридитскому пути в странах Мавераннахра, турок и афганцев, в Индии, Китае и на близлежащих территориях, кроме тех, кто примкнул к мутазилитам, как и некоторые шафииты.
К особенностям мазхаба учёного Медины относится то, что его мазхаб устраняет новшества от своих последователей. Ты не обнаружишь среди маликитов новшеств, свойственных мутазилитам и течению «ташбиха». Этому содействовало, как я полагаю, то, что Малик запрещал передавать хадисы об атрибутах, как Ахмад запрещал передавать хадисы о восстании против несправедливых правителей, что поспособствовало тому, что халифы Багдада закрывали глаза на ханбалитов, что бы они ни делали, и, более того, приближали их к себе. Да, некоторые маликиты со времён Ибн Тумарта несколько чрезмерны в тасаввуфе.
Некоторые ханбалиты придерживаются пути саляфов в тафвиде и отказе от погружения, а часть из них примкнула к мутазилитам. Большая часть ханбалитов на протяжении веков были хашавитами, следовавшими салимитскому и каррамитскому путям, пока аз-Захир Бейбарс первым не установил полномочия судей на основе всех четырёх мазхабов, тогда они начали контактировать с учёными ахлю-сунна, обсуждать с ними науку; их нововведенческие болезни начали исчезать, ещё немного, и среди них не осталось бы ни одного хашавита, если бы ханбалиты Харрана не остановились в Шаме после багдадской трагедии.
Один человек[4] из их числа преуспел, его начало в изучении наук было прекрасным, он был умён, обладал хорошей памятью, был серьёзен, умел внушать доверие учёным, заслуживать их хвалу, являлся красноречивым проповедником, однако он пошёл по продуманному плану в подмене мазхаба ахлю-сунна мазхабом хашавитов, прикрываясь мазхабом приверженцев сунны. Он не знал, что мазхаб приверженцев сунны из числа ашаритов и матуридитов достиг по истечении веков с помощью выдающихся знатоков, которым этот хашавит не годился и в малые ученики, такой научной чистоты и силы доводов, что попытайся такой, как он, противоречить мазхабу, он непременно потерпел бы поражение. Ввиду того, что у него не было наставника в рациональных науках, его знание не имело прочной опоры, оно стало путаным, противоречивым, свои таланты он распылил на разные изнурительные страсти, что привело к тому, что он в итоге и натворил. Спровоцированная им смута исчезла благодаря опровержению учёных.
Ясно, что наука не сыграла никакой роли в возникновении хариджитов и шиитов: их породило политическое чувство. Затем в их ряды проникли враги религии из числа еретиков, и эти течения прошли постыдные этапы развития. Основной же их направленностью было противостояние действующей власти.
Мурджииты возникли вследствие определённого научного исследования, и их деятельность направлена на противостояние хариджитам в вероубеждении, уже после из их среды вышли далёкие от религии и науки воззрения, которые привели к пренебрежению практикой религиозных постановлений.
Джабриты — это люди, призывающие к застою, и предвестники разрушения, они появились в результате ненаучного исследования и подверглись влиянию суманитов, бархамитов и других течений, исповедующих вседозволенность и лень.
Кадариты возникли в результате научного исследования, и их изначальной целью было противодействие лени и пассивности. Судя по итогу, к которому они пришли в ходе развития, они разделяют некоторые взгляды дуалистов.
Хашавитов погубило их же собственное невежество и застой, они исповедуют воззрения времён джахилии, унаследованные от религий, которых они придерживались до Ислама, и распространившиеся в их среде по причине заблуждения со стороны дуалистов, людей писания и сабиев. Своим аскетизмом они обманывают простых людей и проявляют такое невежество, которое разум не может и вообразить; они обладают чёрствыми, грубыми натурами, выжидают момент, чтобы спровоцировать беспокойство и волнение, их слово получает огласку и распространение лишь во время слабости Ислама, и когда оно распространяется, безбожие набирает обороты. Так происходит на протяжении всей истории. Их вражда направлена против разума, наук, а также всех имеющихся течений.
Мутазилиты — полная противоположность хашавитов: их возникновение стало следствием научного исследования, жадность разума заставляет их узнать природу каждой вещи; их вражда направлена в основном против застоя, целью же их было опровержение воззрений, проникших в общину извне, посредством неопровержимых и убедительных доводов разума. Им принадлежат почётные позиции в защите религии от дахритов, отрицающих пророчество, дуалистов, христиан, иудеев, сабиев и разных безбожников.
Ты видишь, что аз-Захаби в труде «Сияр а’лям ан-нубаля» просит милости у Аллаха для Джахиза, когда упоминает его книгу о пророчестве, и мы не видели книги, даже близкой к труду «Тасбиту даляиль ан-нубувва» аль-кады Абдуль-Джаббара[5] по силе аргументации и качеству изложения, написанной в опровержение сомнений заблудших. Полный отказ от их книг – не есть что-то хорошее, ведь в них большая польза, которая до сих пор облачена в новые одежды, не износившиеся за всё это время. Как же часто устаз-имам находил в этих книгах то, чем отвечал современным оппонентам, и не воздерживался от их использования, при этом не попирая права их авторов.
Однако во время дискуссии с оппонентами они переняли их мнения, а переняв, отдалились от истины и погрязли в новшествах, которые отвергли наши соратники. Аль-Хаттаби — автор «Маалим ас-сунан» — сказал: «Изначально мутазилиты не следовали этим заблуждениям, они появились позднее».
Ашариты — середина между мутазилитами и хашавитами: они не отдалились от шариата, как это сделали мутазилиты, и от здравого смысла, как обычно делают хашавиты; они унаследовали лучшее из того, что было до них и отказались от заблуждений всех групп, бережно сохранили то, чему учил Пророк (да благословит его Аллах и приветствует) и его сподвижники, наполнили мир знаниями, среди них есть те, кто склоняется к тасаввуфу, и имамы тасаввуфа, которые оказывали поддержку сунне на ашаритском пути, начиная с пятого века.
Среди мутакаллимов нет равного аль-Ашари, судя по масштабу его свершений. При этом его мнения относительно некоторых немногих теоретических вопросов не лишены некоторых замечаний, как некоторое отдаление от разума в одном случае, отдаление от шариата в другом, по мнению человека, размышляющего над его словами; также его утверждение касательно «тахсина» и «такбиха», «та’лиля» и того, что даёт шариатский довод, и тому подобное, потому что в речи того, кто много спорит с разными мутазилитами и хашавитами, обязательно должно произойти нечто подобное.
Такое не случилось с его современником, имамом прямого пути Абу Мансуром аль-Матуриди — шейхом сунны в Мавераннахре — по причине полного господства сунны там над всевозможными еретиками, и из-за этого их смута не была масштабной. Ввиду упомянутого он смог придерживаться умеренности в своих взглядах: он отдал должное шариату, а разуму — отвёл его место. Матуридиты — середина между ашаритами и мутазилитами, и среди них редко встречается суфий.
Аль-Ашари и аль-Матуриди — два имама приверженцев сунны и единой общины во всех концах Земли. Их перу принадлежат труды, сосчитать которые невозможно. Большая часть имеющихся между ними разногласий — расхождения в формулировках. По этой теме написан ряд книг, и хорошо их изложил аль-Баяды в «Ишарат аль-марам фи ибарат аль-имам», и аз-Забиди передал его слова в толковании к книге «Аль-Ихья», но при издании этой книги было допущено много опечаток.
Упомянутый аль-Баяды силён в науке каляма, хоть и жил в позднее время. Аль-Макбили — автор «Аль-алям аш-шамих», несмотря на свою непокорность и на то, что подчинение кому-то из учёных далось ему с трудом, уделяет большое внимание книге «Ишарат» аль-Баяды, признавая глубину его исследований.
Здесь мы коснулись лишь основ течений нововведенцев, от них отходят ответвления в зависимости от переплетения взглядов, появления новых страстей, и они не ограничатся этим количеством вплоть до конца истории человечества. Касательно количества переданного у учёных имеется известное разногласие. Учёные каждого поколения занимались подробным разъяснением появившихся в их время течений и ответом на их ложные убеждения.
Воззрения этих групп подробно изложены в следующих трудах: «Макалят аль-исламиин» аль-Аш’ари, «Макалят» Абу Мансура аль-Матуриди, «Радду ахлиль ахваи валь бидаи» Абу аль-Хусейна ат-Тараифи, «Аль-миляль ва ан-нихаль» Абу аль-Музаффара аль-Исфараини[6] – и в множестве других работ, которых не сосчитать.
Зачастую течениям приписывают то, чего нет в их книгах – либо путем выведения новых взглядов из имеющихся и обязывая их следствием их же убеждений, либо ссылаясь на книги, авторы которых являются оппонентами данных течений и не заслуживают доверия, как делает Абдуль-Кахир аль-Багдади в «Аль-фарк байна аль-фирак», «Аль-милял ва ан-нихаль»[7] и Ибн Хазм в «Аль-Фисаль». Сюда относится и ссылка на учёных, подобных Абу Исе Мухаммаду ибн Харуну аль-Варраку, Абу Мухаммаду аль-Хасану ибн Муса ан-Нубахти — автору «Аль-ара ва ад-диянат», Мухаммаду ибн Исхаку — автору «Аль-Фахрасат», и на книги хашавитов, ведь в них полно выдуманных историй. Исследователь должен остерегаться приписывать мнение кому-либо, пока не найдёт его в книге, авторство которой известно. На часть сказанного обратил внимание ар-Рази при упоминании книги аш-Шахристани, а тут мы не преследуем цель сравнить книги по теме религий и течений.
В высказываниях ранних мутакаллимов содержится то, чем должны руководствоваться защитники религии во все времена. Ясно, что способы охраны исламских убеждений, средства защиты нравов и законоположений от порчи обновляются по мере появления у оппонентов новых приёмов, но сами по себе они твердо держатся в рамках, установленных шариатом, их суть не меняется, и на всех этапах существования мусульман группа защитников должна всецело посвятить себя изучению воззрений, главенствующих среди разных течений, наук, получивших распространение среди них, изучению всего, от чего может исходить вред для мусульман, особенно для их вероубеждения, которое не перестаёт быть источником всех благ, пока оно крепко и прочно, и которое становится источником всевозможных зол, если слабеет и теряет силу. Им следует изучить эти воззрения и науки так, как их изучают их сторонники, и даже лучше, чтобы найти в них то, посредством чего они опровергнут ложные воззрения, которые распространяют враги религии при помощи современных средств, чтобы в том случае, если человек, преследующий дурные цели, направит стрелы в сторону того, чему учит Ислам, будь то убеждение, законоположение или нравы, они возвратили их ему в шею, опираясь на истину и опыт этих наук и выдвигая теории, которые расправятся с теориями тех, кто сеет сомнения (и Ислам превыше того, чтобы противоречить научным истинам), и установили крепкие врата, препятствующие проникновению их подтасовок, подготовили партию Аллаха, как этого требует наше время, без снисхождения и медлительности, а также зафиксировали способы защиты религии, выведенные ими из наук, в той форме, которая цепляется за ум читателя и хорошо усваивается широкими массами, чтобы всё это стало прочной преградой на века перед неожиданными атаками сомнений.
Если же они этого не сделают, то враги легко найдут среди мусульман благоприятную почву, в которой прорастут семена их подтасовок, так что будет сложно выдернуть хаотичные корни проросших сомнений, более того, яд безбожия проникнет в пустые сердца и отравит их, из-за чего погибнут посевы и потомство, да убережёт нас Аллах от этого зла и пробудит нас от сна.
***
Лучший, кто занялся написанием биографии имама аль-Ашари, запечатлением истории его научной жизни, разъяснением его пути в защите сунны и опровержении того, с чем были не согласны его оппоненты (с упоминанием биографий наиболее известных ашаритов, чья слава давно заполонила мир), разбив их по категориям, — это крупный хафиз Абу аль-Касим ибн Асакир ад-Димашки, написавший книгу «Табьину казибиль муфтари фима нусиба иляль имам Аби аль-Хасан аль-Ашари»[8]. Он оказал величайшую услугу, составив этот труд; учёные с давних пор не перестают благодарить его за проделанную работу, а её известность избавляет от нужды в каком-либо описании.
К нему нет никаких претензий, разве что к частому упоминанию снов праведников в научных темах, но, наверное, хашавиты вынудили его поступить так, потому что они, не обнаружив аргумента наяву, прибегают ко сну, находят в нём все необходимые доводы и заполняют свои книги видениями. Для него было бы лучше не обращать внимания на этих людей, ведь нам достаточно аргументов, которые у нас есть наяву.
В восьмом веке выдающийся учёный Ибн аль-Му’лим дополнил эту книгу в своей работе «Наджуль мухтади ва раджмуль му’тади» после того, как опроверг аль-Ахвази своего времени, и это содержательный труд. Аль-Афиф аль-Яфии сократил книгу Ибн Асакира в своей работе «Аш-шаш аль-му’лям зайлюль мархам»[9]. После них Камаль ад-Дин Абу Мухаммад ибн имам аль-Камилия — товарищ аш-Шамса аль-Каяти, ученика аль-Аля аль-Бухари — написал свою книгу «Табакат аль-ашаира».
Нет и надежды на то, чтобы сосчитать их всех в одной книге по причине многочисленности защищающих сунну на пути имама аль-Ашари из числа последователей мазхабов имамов-правоведов; и Аллах — Тот, кто ведёт прямым путём.
(Предисловие к книге «Табйин казиб аль-муфтари»)
[1] Абу аль-Хусейн ат-Тараифи аш-Шафии (умер в 377 г.) сказал в книге «Раддуль ахваи валь бидаи»: «Они сами назвали себя мутазилитами, и это произошло, когда аль-Хасан ибн Али присягнул Муавие и уступил ему власть. Они бросили и аль-Хасана, и Муавию, и всех остальных людей, постоянно находясь в своих домах и мечетях, а ранее были соратниками Али. Эти люди сказали: “Мы занимаемся наукой и поклонением”, поэтому их прозвали отстранившимися (“мутазиля”)».
[2] Был пасынком Хаммада ибн Саляма. Он признался, что выдумал четыре тысячи хадисов, и хадисы, внедрённые им в книги своего отца после того, как тот выжил из ума, получили широкое распространение среди передатчиков, а затем стали аргументами хашавитов в их убеждении.
[3] Муджахиду ибн Джабру аль-Макки, несмотря на его почётное место в науках, принадлежат два утверждения, в ложности которых единодушно уверены знатоки сунны. Первое — утверждение касательно слов Всевышнего «Взоры не могут постичь Его, но Он постигает взоры» (6:103): отрицание лицезрения Аллаха, и его переняли мутазилиты. Второе же утверждение — это толкование похвального положения («аль-макам аль-махмуд»), которое переняли хашавиты. Удивительно, как в таком человеке, как Муджахид, сочетаются и достоверно от него передаются два этих мнения, ведь объяснение в хадисе похвального положения величайшим заступничеством («аш-шафаату аль-кубра») достигло степени смыслового таватура, как достигли степени таватура и хадисы о лицезрении Аллаха.
[4] Имеется ввиду Ибн Таймийя (прим. редактора)
[5] Находится в библиотеке Баша аш-Шахид в Стамбуле, ранее издана в двух больших частях.
[6] Находится в библиотеке Али Баша аш-Шахида в Стамбуле.
[7] Находится в библиотеке Ашира Афанди в Стамбуле.
[8] Ибн Асакир опроверг этой книгой Абу Али аль-Ахвази ад-Димашки, которого назвали лжецом аль-Хатыб, Ибн Асакир и другие (см. его биографию в «Мизан аль-и’тидаль», 1/512). Его книга была издана некоторыми востоковедами под названием «Масалиб Али ибн Аби Бишр» (Али ибн Абу Бишр) — это имам Абу аль-Хасан аль-Ашари. Ибн аль-Мибраду, также известному как Ибн Абдуль-Хади, который умер в 909 году, принадлежит книга, посвящённая опровержению «Табйин казиб аль-муфтари», под названием «Джамъуль джуюш вад-дасакир фи ар-рад аля Ибн Асакир хайсу бала…», и полное название книги говорит о её мерзости, а защита — от одного Аллаха! Копия этой работы есть в библиотеке «Захирия» в Дамаске. Удивляйся же тому, кто пишет и издаёт книгу «Аль-Масалиб», и тому, кто опровергает сподвижника истины.
[9] Перу аль-Яфии принадлежит книга «Мархам аль-иляль аль-му’дыляти фи ар-радди аля ахлиль-ахваи валь-бидаи аль-муаттыляти», издана в Калькутте в 1910 году.